Царевна из города Тьмы - Страница 24

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

В государстве дивов и пери

За гранью света, за Горой Весны,
Где нет ни звезд, ни солнца ни луны.
В кромешной тьме, в подземной глубине
Воздвигли государство колдуны.

У чамбильцев свои занятия: они возделывают землю и питаются ее плодами. У людей за чамбильскими горами свои занятия: они трудятся на господ, воюют за господ и умирают за господ. У ханов, у Шахдара и Рейхана, свои занятия: то они ведут друг с другом войну, заливая землю потоками крови, то мирятся ненадолго, и о них еще будут слова. А мы, как всадник — хорошего коня, отправим в дорогу рассказ о занятиях дивов и пери.

Если скакать от Чамбиля не в сторону гор, а в противоположную сторону, в глубину красных песков, то, по человеческому счету, понадобится сто восемьдесят лет, чтобы достичь Горы Весны. Среди сухой безлюдной пустыни поднялась эта гора, от подножия до самой вершины увитая пестрыми цветами, украшенная плодовыми деревьями, шумевшая проточной водой и вечнозелеными травами, дышавшая благоуханными ветерками и живительной прохладой. Но эта чудесная, ласкавшая взоры гора с цветущими ущельями и лесистыми хребтами была не горой, а видением. С помощью колдовских заклятий она была воздвигнута из бесплодных, призрачных камней и растений коварными дивами у ворот Города Тьмы. Кто из людей, пешком или на коне, мог бы покрыть пустынный, безводный, сжигаемый зноем путь, длившийся сто восемьдесят лет? Но если бы даже и случилось чудо, если бы даже достиг человек Горы Весны, то неминуемая гибель ожидала бы его: гора, колдовское видение, была на самом деле бездной, и человек, едва вступив ногой на ее обманное подножие, провалился бы в бездну, чтобы погибнуть.

Непомерно глубокой и, казалось, бездонной была пропасть, чародейным наваждением поднимавшаяся призрачной Горой Весны, по/за этой пропастью, в подземной глубине, обитали живые существа, обитали в государстве дивов и пери, в Городе Тьмы. В этом городе не было и и солнца, ни луны, и все же на улицах его было всегда светло, как днем. В кромешной тьме родилось подобие света. Из несметного количества жемчужин было водружено над городом подземного мрака сияющее небо, на небе лучилось яркое солнце, сделанное из чистого золота, по ночам зажигалась круглая луна, сделанная из алмазов и бриллиантов, на рукотворном своде небес горели звездные огни — то сверкали рубины, сапфиры, яхонты, хризолиты и прочие драгоценные камни, ибо земля хранила в своей темной глубине сокровищницы несказанных богатств.

Подземные воды, холодные и прозрачные, били родниками, струились ключами, блестели прудами, трепетали водометами, а вокруг них росли деревья диковинных пород, пламенели огромные розы, мерным, серебряным жужжанием жужжали сердоликовые пчелы, жительницы жемчужных сотов, щелкали, роняя звучные строки, обезумевшие от любви к розам агатовые соловьи. Но деревья были искусственными, с листвой, тонко вырезанной камнерезами из подземных изумрудов, и розы с их рубиновыми лепестками были изделием ювелиров, и пчелы вырабатывались в мастерской ремесленника, и соловьи, сотворенные умельцами, пели искусственные песни, сходя с ума от искусственной любви к искусственным розам. Все было ложью в государстве дивов и пери, и, подобно тому как лживое слово всегда мертвое, мертвой была и красота Города Тьмы.

Правил этим городом Белый Див, царь всех дивов. Он был их царем не благодаря своим годам, а благодаря своему уму и удивительной способности обретать человеческий облик. Хотя дивы пожирали людей и, казалось, себя считали выше их, они все же старались походить на людей, смутно чувствуя, что человек — вершина и венец всего живого. Не все дивы, безмозглые и коварные, обладали редкостной способностью обретать человеческий облик, и таким дивам было запрещено селиться в Городе Тьмы, вкушать наслаждения вблизи царя и знати.

Где бы ни жили дивы — горные и пустынные, лесные и степные, — они подчинялись своему царю, Белому Диву, исполняя каждое его желание. Они обязаны были доставлять в Город Тьмы живую подать: баранов и овец для пищи и людей для искусного и непосильного труда. Нет, не были дикими, как их простоватые собратья, эти дивы из Города Тьмы, не ели они людей, ибо сами старались быть подобием рода человеческого, и считалось даже зазорным упоминать, что дивы едят людей, и поощрялась ложь о том, что люди едят дивов.

Белый Див до того походил на человека, что даже шерсти не было на его огромном теле. Если бы кто-нибудь, не зная его, взглянул на царя дивов, восседающего на престоле из слоновой кости, то и не помыслил бы, что этот благообразный, степенный старец с доходящими до плеч седыми кудрями и длинной седой бородой — чудовище, враг добра и притеснитель правды.

Во всем он был подобием, и только в жестокости и коварстве был образцом. У него, как и у царей из людского рода, были дворец, и свита, и придворные, и законники, и начальники дружин, и стражи, и звездочеты, и лекари, и краснобаи. Он часто гулял по дворцовому саду, рассуждая о науках, которые не знал, милостиво улыбаясь, но и улыбка его была подобием улыбки, как и сад, сотворенный умельцами.

Эти умельцы не были дивами, ибо дивы, опытные в уничтожении, были беспомощны в созидании. Умельцами были разноплеменные люди, похищенные из разных стран дивами для царя Города Тьмы, и люди эти жили впроголодь, кормясь объедками в жалких хижинах подземного колдовского царства. В правом ухе у каждого была серьга, признак рабства. Их сон и отдых были краткими, как жизнь мотылька, а беспрестанный подневольный труд был долог, как жизнь ворона. Каждый день умирали люди под тяжестью непосильной работы, под ударами бичей дивов-надсмотрщиков, но всё новых и новых умельцев доставляли Белому Диву его чудовища-воины, говоря о людях: «Мы привезли подземную пыль». И люди, объятые беспредельным отчаянием, безнадежностью и покорным бессилием, уже и сами называли себя подземной пылью, — те самые люди с высоким даром, что воздвигли небо над Городом Тьмы, и его дворцы, и сады, и цветники, что с таким искусством создали из драгоценных камней солнце, луну и звезды.