Царевна из города Тьмы - Страница 38

Топот коней прервал слова Гор-оглы. Прискакали Асад и Шадман, посланные Сакибульбулем. Они заговорили вдвоем:

— Привет вам, Гор-оглы и Афсар! Вы прибыли с добром. Видите ханского войска разгром? Вовремя вы возвратились назад, но и мы не дремали, Шадман и Асад! Вступи в Чамбиль, Гор-оглы, услышишь отовсюду слова хвалы!

Меткие стрелки не умели говорить без созвучий, но сказали правду: Чамбиль встретил Гор-оглы, свою опору и защиту, хвалами и благословениями. Триста тысяч всадников и столько же пеших осаждали Чамбиль. Где они, чванливые воинства ханов? Их нет, а Чамбиль остался. Он остался, чтобы славить живых и оплакивать мертвых, чтобы весенними голосами свободы разговаривали посреди пустыни колосья, и листья, и родники.

Вечером запылали светильники. Был устроен пир. Он был и весел, и печален, этот пир. То шумел он ликованием победы, то становился поминками по усопшим. Прибыл на пир и незваный гость: Макатиль верхом на крылатом слоне. И слон, и всадник задыхались от усталости: не дорога измучила дива, а поиски Гор-оглы среди бегущего войска. Макатиль заорал, сходя со слона:

— Эй, человечки, чем я наполню свою утробу? Вами или тем, что вы сами едите? Или же сперва померяюсь я силой с Гор-оглы? Где он? Мы, дивы, пе любим городов, где душно от зданий, но скучно мне жить на земле, пока на ней живет Гор-оглы, изменяющий ее порядок, вот я и пришел в город, чтобы уничтожить Гор-оглы!

— Не беспокойся, найдется Гор-оглы, — сказал Гор-оглы. — Но таков обычай у нас в Чамбиле: гостю, прискакавшему из пустыни, мы подносим прежде всего бурдюк с вином.

— Хороший обычай, — одобрил Макатиль. — Вы, человечки, чего скрывать, готовите славный напиток из виноградной лозы. Давай бурдюк, попробую.

Преподнесли Макатилю бурдюк с вином величиной с барана. Див раскрыл пасть — не пасть, а горную пропасть, — и одним залпом осушил бурдюк. Повеселели глаза дива, он сказал:

— Полезное такое доброе вино, если пить его в меру. Эй, человечки, нет ли у вас бурдюка побольше?

— Может, сперва закусишь? — спросил Гор-оглы.

— Тобой и закушу, человечек-зернышко, — расхохотался див. — Только не настало еще для меня время закуски.

Преподнесли Макатилю второй бурдюк, величиной с жеребенка. Див осушил и этот бурдюк, обливая вином усы и бороду, и потребовал еще, побольше. Тогда преподнесли ему бурдюк величиной с корову. Макатиль выпил все вино, языком, похожим на распластанного красного пса, облизнул последние капельки на дне бурдюка, обвел пирующих одурманенным, отупевшим взглядом и съел бурдюк, причмокивая и бормоча:

— Вкусна у человечков закуска, ничего не скажешь!

А Гор-оглы спросил:

— Не пора ли тебе остановиться, Макатиль? Чего доброго, еще захмелеешь.

— Дивы никогда не хмелеют, — пошатываясь, проговорил Макатиль. Язык его, красный пес, заплетался. — Где мой слои? Слона подайте мне! Подайте мне бурдюк величиной со слона!

Семьдесят чамбильцев поднесли Макатилю бурдюк величиной со слона. Див наклонился, поднял бурдюк, влил вино в свою пасть и упал вместе с бурдюком. Люди разбежались, боясь, чтобы их не раздавило тело огромного дива. Вино, словно кровь битвы, залило улицу.

— Свяжите пьяницу, — сказал Гор-оглы.

Принесли семь раз семьдесят арканов, связали обессилевшего, хрипящего дива.

Сакибульбуль обратился к Гор-оглы с такими словами:

— Для чего ты его напоил? Что ты задумал? Но раньше ответь мне, почему ты вернулся без царевны Зульхумар?

Гор оглы посмотрел на свою мать, на Царя-Нищего, на Сакибульбуля и подумал, что среди них нет еще одной близкой ему души. Он сказал тихо, но все его услышали:

— Царевна Зульхумар не дочь ширванского шаха. Она пери, и я полюбил ее больше жизни. Ее зовут Юнус.

Тогда воскликнула Биби-Хилал:

— Не хватало мне ширванской царевны, а тут еще колдунья, пери, окажется моей снохой!

А Шадман сказал:

— Клянусь, добра пери Юнус, она выручает и дальнего, и близкого. Она прислала нам скворца индийского!

— Где же твоя пери сейчас находится? — вмешался в разговор Царь-Нищий. — Я, как мне кажется, ее немного знаю.

— Моя пери прекрасна, как солнце, и добра, как дитя человеческое. Ее обиталище — Город Тьмы. Там, в далеком подземном царстве, в плену у жестоких дивов, томятся люди, наши братья. Я должен их освободить и привести в Чамбиль, и я исполню свой долг!

Услышав эти слова Гор-оглы, чамбильцы пришли в удивление, и восторг: «Воистину, — решили они, — Гор-оглы посох для слабых, глаза для слепцов, приют для бездомных!»

А Сакибульбуль, запинаясь, задумчиво проговорил:

— Слыхал я от стариков, что путь до Города Тьмы длится через безводную пустыню сто восемьдесят лет. Чтобы покрыть его, нужны две или три человеческие жизни. Хотя твой скакун и крылат, не справишься ты, сынок, с этим делом: опрометчива была твоя речь, выбрось из головы пустое мечтание.

— Разве избавить людей от неволи — пустое мечтание? — спросил Гор-оглы. — Разве малая сила правды не сильнее самого тяжкого насилия лжи? Увидите, отец, что мы с Гыратом достигнем Города Тьмы, а достигнем его, полетев на этом диве, любителе хмеля. Он выдержит и меня, и Гырата, да еще возьму я себе в помощники храбрых стрелков, Асада и Шадмана.

Хотя и были польщены похвалой Гор-оглы сыновья Кара-куз, они смутились:

— Разумеется, ты прав, Гор-оглы. Мы люди седла и стрелы. О нашей удали не смолкает молва, перед нами склоняются враги, как трава. Мы и сами думаем: «Воевать не лучше ли? Полевые труды нам наскучили!» Метки наши стрелы, кони ретивы, но противны нам волосатые дивы. Знакомство с дивами мы почитаем грехом, ты уж сам полети на Макатиле верхом. А мы, чтобы чамбильцев не сломил натиск вражий, будем охранять город, как верные страши!