Царевна из города Тьмы - Страница 27

Юнус подошла к нему, спокойно погладила его по гриве, заглянула ему в глаза и увидела, что в них, утративших величие духа, еще пламенела львиная сила. Вспомнила она тогда другие глаза, в которых были и львиная сила, и величие духа, и высокий разум, и живая доброта вольнолюбия, — глаза Гор-оглы. Пришли ей па память и другие человеческие глаза, в которых, как и в глазах этого прирученного льва, тускло светились и рабское смирение, и постоянный страх, — глаза умельцев, делающих подневольную работу в Городе Тьмы. Обычно пери не приближались к людским хижинам в кварталах рабов, только изредка издалека видела Юнус камнерезов или златокузнецов, когда случалось кому-нибудь из них принести изделия своего искусства к порогу дворца.

Решила Юнус посетить жилища рабов. Нашелся у нее и хороший предлог — заказать златокузнецу золотой ошейник для прирученного льва. Но, быть может, она хотела близко увидеть ничтожество и смирение людской породы, чтобы изгнать из сердца любовь к человеку, к юноше, который ей приснился?

В сопровождении сорока служанок Юнус отправилась к людским жилищам. Впереди помчались дивы, предупреждая грозными голосами:

— Эй, человечки, эй, подземная пыль, рассейтесь по домам, царевна-пери пройдет по этой дороге. Если остановитесь у нее на пути, будете преданы смерти!

На окраине Города Тьмы, в лощине, ютились полуразвалившиеся кибитки, похожие на глиняных старцев, больных желтухой. Грязные, узкие улицы были пусты и безмолвны, лишь в домах раздавались удары молотков по серебру или золоту, скрипучие голоса напильников. Здесь не было ни садов, ни цветников из драгоценных камней, только маленькие огороды росли вокруг глиняных кибиток: улучали время серебряных и золотых дел мастера и, не ради пропитания, а ради памяти о солнечной земле, не для дивов, а для себя, сработали, похожие на живые огурцы из изумрудов, редьку из жемчужин, морковь из рубинов.

Один из дивов-надсмотрщиков привел пери и ее служанок к хижине златокузнеца Джавхара. Перед хижиной, в котле над очагом, плавилось золото. Джавхар с рабской, но, как заметила Юнус, притворной покорностью поклонился царевне до земли. Голова его была седа, но в глазах колюче сверкала непримиримость молодости. Имя «Джавхар» было выжжено каленым железом на его спине: видно, строптивым оказался раб! Он трудился над золотым кольцом величиной с колесо арбы.

— Старик, — полюбопытствовала пери Юнус, — к чему такое огромное кольцо? Не бессмысленна ли, не бесцельна ли твоя работа?

Джавхар ответил нехотя, угрюмо:

— Всякая подневольная работа бессмысленна, хотя и можно найти цель для нее: я кую золотое кольцо на мизинец Белого Дива. Царь Города Тьмы полагает, что его руки, украшенные кольцами, еще больше будут походить на человеческие.

— А разве это не так?

— Нет. Только трудом украшаются человеческие руки. Но ты этого не поймешь, беззаботная, прекрасная пери, да и не нужно тебе понимать.

— Я хочу понять. Я хочу тебе помочь. Откуда ты родом, старик?

Так ласково задавала эти вопросы пери, что стало у Джавхара теплей на душе. Он сказал:

— Ты ошиблась, я не старик. Мне двадцать пять лет. И не думай, что меня состарило до срока одно только рабство. Меня состарила невозможность отомстить ненавистным дивам и вырваться из Города Тьмы.

Джавхар подошел к котлу, в котором плавилось золото, подбросил хворосту в очаг и продолжал:

— Я родом из Рума, я один из помощников и учеников знаменитого златокузнеца Хасана. Обезумел мой учитель Хасан, влюбился он в некую пери и начал, в поисках красавицы, странствовать по дорогам Вселенной. А дивы, наслышанные о моем умении, похитили меня в роще, через которую я проходил, держа рукоять меча, изготовленную мной для одного землевладельца. Было это семь лет назад, с тех пор и томлюсь я в подземном городе, и бессильна ненависть в моей груди.

— Я не знаю, как тебе помочь, но я хочу тебе помочь, я буду об этом думать, — участливо проговорила пери, а в душе ее возникла прежняя мысль: «Я опять совершаю странный, человеческий поступок…» — Может быть, известно тебе имя той пери, которую полюбил Хасан?

— Разумеется, известно, — с горькой усмешкой сказал Джавхар, — мой учитель бредил этим именем. «Кария, пери Кария!» — призывал он во сне и наяву.

Тогда, к удивлению Джавхара, царевна рассмеялась:

— Мне знакома эта пери. Поверь мне, Джавхар, я буду искать все способы для твоего избавлепия. А пока сделай золотой ошейник для моего льва. Чтобы работа у тебя пошла веселее, прикажу я тебе доставить сорок овец и ягнят.

— Спасибо тебе, прекрасная нерп, ты добра, как человеческое дитя! — с жаром проговорил злато кузнец. — Теперь не только я, по и все паше людское селение отведает сытную пищу. А если говорить о золотом ошейнике, то я изготовлю его к завтрашнему вечеру и доставлю тебе.

— Я сама приду завтра за ним. Прощай.

С этими словами пери удалилась. Приказав сорока служанкам позаботиться об овцах и ягнятах для златокузнеца, Юнус отправилась к своей матеры, пери Карни.

Мссяцеликая Кария, мать пери Юнус, была так же прелестна, как и в тот день, семь лет назад, когда она впервые появилась перед златокузнецом Хасаном и людьми из его каравана, как и в тот день, когда она, семьсот лет назад, стала женой волшебника Джамаспа, создателя таинственной, пророческой книги Джамасп-намэ. Она обрадовалась приходу дочери, велела служанкам принести фисташки, орехи, миндаль, плоды и сласти, доставленные с поверхности земли. Юнус отказалась от угощения. Мать внимательно взглянула на нее и сказала: